Разрешите представиться, Карцинома!

- «Красавица моя, да знала ли я, что ты на такие мучения обречена!» – мама ревет в голос и от этого надрыва все сжимается внутри… Жаль не себя, - ее!

Но следующая фраза неожиданная и болезненная, как пощёчина:

– «Лучше б тогда в родах умерли обе: и ты, и я…»

-- «Да что ты такое говоришь, мам?! Как тебе не стыдно?! Очнись! Вообще-то я у тебя не один ребенок, есть еще младше, или забыла? Это что получается, пусть бы нас не стало и он не появился? А о папе ты подумала? Мы ж его смысл жизни были?

Да и вообще, как ты смеешь за меня «решать»? У меня очень классная жизнь была! И даже сейчас я не хочу с ней распрощаться. И тело, которое меня «подвело» я тоже люблю…может, даже сильнее чем раньше»

Мама сникает. Опускает голову. Обнимаю ее, как маленькую и качаю с своих руках. В одну минуту мы поменялись местами. Она, предводитель и защитница нашего прайда, сильная и решительная, уже не выдерживает видеть каждый день через что проходит ее ребенок. В эту минуту я чувствую себя взрослой и убедительной. Бодрым голосом, словно рассказываю о вкусной еде или захватывающем путешествии, начинаю:

-- «Мамуль, знаешь, а вот я бы ни за что не променяла свой рак на, например, болезнь Альцгеймера или Паркинсона. Мам, ну а СПИД? Или аутоимунные истории чем лучше? Правда, вот как-то со своей онкологией я уже пообвыклась, что-ли. Она кажется понятной.»

Вытираю ей слезы со щек, смеемся. Да, это сюрреализм полный, говорить о таком и смеяться. Вроде бы, в психиатрии это называется«смех висельника».

- «Да уж, все понятно. То хер этот не могли определить, сколько плюсов и есть ли вообще, то играй гормон, то не играй. Ох, залечат…» – перестает смеяться мама.

-- «Ну, по крайней мере мы знаем, что у меня карцинома. А вот вспомни нашу Яну Кардаш, там же вообще не понятно от чего лечили 45 лет!»

- «Дочь, кстати, вспоминай, пожалуйста, Яну каждый день. 45 лет! А ведь ее «хоронили» еще ребенком!»

История Яны началась в подростковом возрасте. У одноклассниц начала расти грудь, а у Яночки - опухоли. Казалось, кто-то разделил вертикально ее тело надвое. Слева она продолжала быть прежней – тонкокостной, изящной как балерина, а справа стремительно превращалась в старушку. Ее кости не просто скрутило, они деформировались и, то тут то там, тело покрывалось буграми-жировиками. Их вырезали, они появлялись в новом месте. Наверное, изменения были не только внешние, но и внутренние. Она стала говорить «в нос» и казалось ей что-то мешает дышать и глотать.

Соседи, учителя и все жители нашего небольшого поселка, скорбно вздыхали, перешептывались и вели себя так, словно, дни этой девочки сочтены. Собирали деньги, освобождали от уроков, провожали и встречали с операций.

Яночка при этом умудрялась оставаться красавицей. Но была словно заколдованная прекрасная принцесса. Действительно, диагноз ей не могли поставить и, в связи с этим, родилась легенда про порчу, сглаз и «пороблено на смерть».

Но смерть не приходила. И Яна росла. Росла в любви и не знала ни в чем отказа. С легкой руки родителей, отношение к жизни «как в последний раз», стало привычным для нее. Ее баловали не взирая на то, что страну качало. Яна щеголяла нарядами. Научилась прикрывать свои внезапные дефекты, а мода благоволила этому- длина макси, юбка-брюки. Жизнелюбие и легкий нрав всегда были при ней, поэтому, от женихов отбоя не было. Пергидрольная блондинка а-ля Мэрелин, она разбила не одно сердце, а романы крутила без пауз.

Я следила за приключениями старшей подруги с широко распахнутыми глазами. Пока я боялась, что кто-то из ребят в компании проведет по моей спине рукой и почувствует прыщик, Янка после дискотеки, зажигала с очередным кавалером. При том, что 2 дня как после операции. Дренаж приклеила пластырем к ноге, впрыгнула в джинсы-бананы: вперед и с песней.

Операций и общих наркозов было столько, что они стали рутиной. Она ездила в больницу как на маникюр. А потом хохотала, пересказывая нам, как врачи опять просили у нее разрешение пригласить студентов на осмотр, потому как, скорее всего, такого случая они в своей врачебной практике больше не встретят.

Немного про соду, здоровое питание и все прочее. Яна закурила одновременно со всеми сверстниками. Пила все, что горит, как и было принято в нашем рабочем квартале. Она совсем не была образцовой девочкой из лазарета. Жила и куражилась так, что у здоровых от удивления майка на пузе заворачивалась.

Я только сейчас могу осознать, что достоинство, с которым она несла свой «крест», было не в смирении или принятии, а в доброте и незлобливости.

Помню, она вздыхала, глядя на меня «Чего ты мини-юбки не носишь? Я, если бы могла, накупила б разных дольчиков и юбки б все были под задницу». А я мямлила: «Стесняюсь, у меня ноги кривые». Она не злилась даже на эту мою глупую нетактичность, а только удивлялась, как можно быть дурой и лишать себя такой радости - щеголять ногами!

Конечно, внутренней борьбы и страданий было много. Особенно, когда сильная любовь накрыла с головой. А парень оказался «не тот».

Никогда не забуду, как она решила поступать на медицинский и с таким задором и юношеским максимализмом сказала : «Может я смогу разгадать загадку своей болезни?».

Но через время, когда Яна столкнулась с болью, куда страшнее послеоперационной…с болью разбитого о предательство сердца…призналась мне, что думала о суициде, и не раз. Но ее останавливало, что будет некрасивая в гробу перед всеми. Она ведь такая популярная, много людей придет, будут потом еще долго обсуждать. А ей надо красивой, чтобы ОН пожалел, чтобы мучился, страдал. И вот, найден способ, чтоб красиво (умышленно его опускаю).

В этот момент, я поняла, что за яркой смешливой девчонкой, стоит маленькая девочка, которая уже больше 10ти лет живет со страхом смерти. И это так напрягает, что этой смерти-интриганке хочется отомстить, что-ли, вмешавшись в ее планы. После этого тайного разговора я очень волновалась. А вдруг…

Но слава Богу, огонь жизни в этом изуродованном болезнью и измучанном лечением теле, был мощнейший. Я не знаю, все ли живы, кто ее хоронил… Забегая на много лет вперед скажу, - тот парень не увидел ее в гробу, как она себе это представляла в разных сценариях. Он покончил с собой в юном возрасте. Какие-то пацанские неприятности обрушились на него. А он, увы, оказался не с таким крепким внутреннем стрежнем, как его Янка. И сломался.

Не знаю также я и того, насколько удачно сложилась семейная жизнь у девиц, которые обсуждали Яну «Что она себя так несет? Что возомнила? Да кому калека больная нужна?!».

А вот Янка вышла замуж за парня, который добивался ее не один год.

Она, отполировала-откормила кавалера, не впечатлившего поначалу. Рядом с ней он возмужал, она тоже расцвела в любви. Купили квартиру, сделали ремонт, она хозяюшка и чистюля свила уютное гнездышко и было, как говорится, все «как у людей».

А медобразование не подарило разгадку. Но, подарило куда больше.

Оно позволило устроиться на работу. Да-да, ни о какой пенсии речь не велась, работа и всегда активный образ жизни! Море, пляж (пусть и в арабском стиле купания) но тем не менее, поучиться у нее нам всем нужно: как иметь ограничения, но при этом не ограничивать себя!

Работать Яна устроилась в дом малютки. И с первого взгляда там случилась любовь, взаимная. Девочка сразу начала звать ее мамой, а Яна поняла, что просто встреч на работе с малышкой ей не достаточно. С ее медицинской историей и инвалидностью, закон не позволял удочерение. Но любимые родители и тут не отказали своему свету в оконце, оформили документы на себя.

Слава Богу, все герои этой истории живы и счастливы. Напомню, Яну, «хоронили» еще школьницей. На сегодня, ее красавица-дочь уже учится в институте.

Врачи, что-то для себя решили, но «как пальцем в небо». Время от времени вырезали то образования, то лимфоузлы. А может, она уже и ходить к ним перестала. Все равно без Доктора Хауса не разобраться.

Похоже, для них она так и осталась женщиной-загадкой. Плохо, что не угадали с диагнозом, но здорово, что ошиблись, отмеривая время…

Да и вообще, разве врачи решают сколько нам жить?

Есть только мы и наш внутренний огонь. И Бог, который даже «приговоренному» всегда даст время на покаяние, если тот очень этого хочет и горячо с верой попросит.